Matt Bellamy of Muse talks with Zane on Beats 1 (2015)

Переводчик: Тори Эймос

Зейн: Сто лет тебя не видел!

Мэтт: Да, давно не виделись.

Зейн: Вы уже и альбом новый выпустили, и в тур съездили, а мы с тобой впервые встречаемся. Чувствую, я многое пропустил.

Мэтт: Да, обычно мы сначала с тобой беседуем, а потом уже всё остальное. 

Зейн: Ну, мне даже нравится. Мы можем обсудить то, что уже сделано. Другие могли только строить догадки, как всё будет, а мы смотрим на результат. Как поживаешь?

Мэтт: Всё хорошо, я прекрасно провожу время, у нас было много отличных фестивалей в Европе летом, мы на время превратились в метал-группу для фестиваля Download. Сейчас мы готовимся к большому туру по закрытым залам, где будем использовать сложные конструкции, летающие дроны и всё такое.

Зейн: Я хотел сказать, что в закрытом пространстве легче контролировать происходящее, но, похоже, это будет нечто ещё более неуправляемое, чем на фестивалях.

Мэтт: Да, нам пришлось вести длительные переговоры с охраной здоровья и безопасности по поводу летающих по залу дронов.

Зейн: Для тех, кто смотрит или слушает нас и не знает всю историю: дроны были в планах давно, сначала они просто были в райдере группы, а потом вы сказали: О, давайте будем использовать их в шоу! Во время последнего стадионного тура ты говорил что-то о дронах. 

Мэтт: Да, мне всегда нравилось использовать на концертах летающие объекты. У нас были акробаты, подвешенные к летающим шарам и другим штукам, мы все время кидали шары в толпу. Мне нравится идея управляемых летающих объектов. Она возникла ещё до появления концепции альбома. То есть идея шоу практически определила тему альбома.

Зейн: Мне кажется, что название альбома просто отражает то, что ты себе уже навоображал: я хочу эти грёбаные дроны!

Мэтт: (смеётся) Да, именно так всё и было. Я этого очень хотел и решил, что мы сделаем альбом, посвящённый этой теме. И у нас получилось. Мы связались с людьми из Голландии, которые придумали, как при помощи сенсорной сети заставить дроны летать по площадке и как ими управлять. 

Зейн: То есть, чтобы они не подлетали слишком близко к чему-нибудь, они могут сразу притормозить их.

Мэтт: Это сложная система управления, я уже видел, как это действует. Это новейшие технологии, которые мы попробуем применить. (Смеётся)

Зейн: (Смеётся) Это как тот эпизод в «Симпсонах». (Демонстрирует столкновение).

Мэтт: Да, всё может пойти не так, нельзя всё предусмотреть. Это может превратиться в «Spinal Tap». (Смеётся). Но это крутые штуки, надутые гелием, и можно заставить их выглядеть как угодно – как странный военный дрон или глаз, или что-то ещё.

Зейн: Да, круто. Вам ведь всегда хотелось приподнимать планку всё выше и выше, чтобы всем остальным, кто занимается рок-музыкой, пришлось разойтись по домам. А во время своих выступлений вы способны удивлять даже друг друга, потому что есть элемент абсурдности в самой этой идее – быть в рок-группе, ездить в туры и играть перед толпой в 60 000 человек . Так почему бы не принять весь абсурд происходящего и не использовать его по максимуму.

Мэтт: Да, в том, что мы делаем, есть серьёзная сторона, но есть также ирония. Мы стараемся совмещать обе стороны и создавать нечто иное, выходящее за рамки того и другого. 

Зейн: Когда ты вспоминаешь прошлое, есть ли моменты, которые вызывают у тебя смех или мысль о том, как подобное могло сойти вам с рук?

Мэтт: Да, у нас был момент в духе «Spinal Tap». Мы самым буквальным образом пережили этот эпизод. Во время Резистенс-тура наш басист оказался под чехлом, который накрывал платформу. У нас были три движущиеся платформы…

Зейн: На Уэмбли?

Мэтт: Нет, это было здесь, в LA, в Staples Center. 

Зейн: А на Уэмбли разве кто-то не застрял?

Мэтт: Я застрял в этой штуке из «Большого побега», как они там назывались? «Том», «Дик» и «Гарри»? Так вот я застрял в «Томе». Это такой маленький тоннель, ведущий от дополнительной сцены к главной, и я застрял на полпути. 

Зейн: Да, я помню. А Крис…

Мэтт: В Staples Крис оставался за чехлом. У нас были три подвижные платформы в виде зданий, накрытые огромными чехлами. С моей платформы и платформы Дома чехлы упали, а Крис оставался закрытым и продолжал играть почти всю Uprising. А потом чехол, наконец, упал, и – та-дам!

Зейн: Ты уверен, что кто-то из вашего персонала не заработал тысячу баксов, подстроив это?

Мэтт: Я иногда думаю, что это так, потому что это в точности как в фильме «Spinal Tap». Так что, возможно, кто-то сделал это специально.

Зейн: Кто-то, кто был уверен, что его не уволят из команды, получил в тот день небольшую прибыль.

Мэтт: Мы выясним, кто это был.

Зейн: Давай поговорим о концепции «Drones». В этом альбоме ты сосредоточился на конкретном страхе, свойственном нашему времени.

Мэтт: Да, это связано с искусственным интеллектом, который очень быстро развивается. Эти алгоритмы сильно влияют на нашу жизнь. От рекомендуемых песен до советов крупным корпорациям, как им лучше тратить деньги, до влияния на решения правительств и военных…

Зейн: Они приходят к нам с безобидным видом, типа: «Могу ли я чем-нибудь вам помочь?» Но, в конечном счёте, это будет: «Ну, вот мы и здесь». 

Мэтт: Есть определённые проблемы. Искусственный интеллект повышает эффективность процессов, но при этом лишён эмпатии, эмоций. Это будет становиться заметнее по мере того, как у него будет больше власти. Поэтому альбом в какой-то мере отражает этот страх, содержит размышления о возможном будущем. 

Зейн: Вы записали рок-н-ролльный альбом, посвящённый этой теме, но этот альбом также немного фанковый. Понимаешь, что я имею в виду? Для меня в «Drones» интересно это сочетание паранойи и зажигательных ритмов. 

Мэтт: Я всегда старался, чтобы у нас были интересные ритмы, мне хочется, чтобы группа звучала современно. Наши корни в роке, который ассоциируется с музыкой 20-го века, а я всегда хотел, чтобы наши ритмические секции более современными. К счастью, Дом – потрясающий барабанщик, а Крис – замечательный басист, и они любят экспериментировать со звуковыми рисунками, используя драм-машину, синтезаторные эффекты и т.д. То есть мы всегда хотели играть рок, при этом заставляя его звучать современно. 

Зейн: Когда вы приступаете к записи нового альбома, вы думаете о предыдущем альбоме, о том, что он значит для вас? Вы отталкиваетесь от него или начинаете всё с чистого листа? 

Мэтт: Мы всегда стараемся сделать что-то совершенно иное. Мы оставляем предыдущую запись в прошлом. Я не имею в виду отвергнуть сделанное и притвориться, что всё, что мы делаем сейчас, кардинально отличается. Мы просто оставляем сделанное в прошлом и стараемся создать нечто новое. Именно так мы обычно и поступаем. 

Зейн: У вас действительно так и происходит. 

Мэтт: Да, предыдущий альбом, «The 2nd Law», был экспериментальным. Мы сами его продюсировали, так что, в основном, мы развлекались за пультом, а не репетировали в комнате для записи. В этот раз мы, наоборот, в основном, играли, позволив другому человеку – Матту Лангу – контролировать процесс. Мы вернулись к традиционному року в том смысле, что были больше сосредоточены на игре вживую, а не на обработке звука, нарезке фрагментов и так далее. Могу только сказать, что в следующем альбоме я снова буду делать нечто противоположное, вернусь к пульту. 

Зейн: Если взглянуть на альбомы, над которыми работал Матт Ланг, то можно увидеть, что он продюсер в традиционном смысле. Я имею в виду, в те времена можно было заработать какие-то деньги на продюсировании альбомов. 

Мэтт: (Смеётся) Он определённо смог. Но он потратил почти все деньги на посадку деревьев в твоей родной стране. 

Зейн: Ему принадлежит почти весь Куинстаун. 

Мэтт: Да, он такой поборник экологии, и он не просто говорит, а вкладывает большие деньги. Он точно сделал больше, чем все люди в этом здании, вместе взятые. Мне он показался очень интересным человеком с его политическими взглядами и прочим. Как он сам сказал, он продюсер в традиционном понимании слова, и он обычно работал с людьми, которые действительно могут играть. 

Зейн: Так он задавал вам жару? 

Мэтт: Это точно. Например, есть вещи, которые обычно делаются при помощи простых кнопок на пульте – отключить звук, вырезать фрагмент – так вот он заставлял нас всё это делать вживую, то есть играть и останавливаться в нужный момент, вместо того чтобы делать всё на компьютере. Но это помогло нам добиться большей точности в игре. 

Зейн: Вы, парни, действительно умеете играть! Есть много групп, с которыми я встречался… дай-ка подумать… каждая вторая, насчёт которой я бы беспокоился, потому что этот процесс требует опыта, но у вас с самого начала были необходимые навыки, а потом были бесконечные туры, всё более крупные залы, всё более амбициозные альбомы. Ты понимаешь, о чём я. Но когда вы оказались в студии с таким человеком, который работал с такими группами… 

Мэтт: Конечно, нам пришлось выкладываться по полной программе. Он же работал с AC/DC. И они записывались вживую, «Back in Black» был записан за несколько дублей. А это один из лучших альбомов, возможно, всех времён, особенно в этом жанре. Да, это немного пугало нас из-за масштаба тех исполнителей, с которыми он работал. К тому же, он сам по себе создаёт довольно пугающую атмосферу, он любит показывать свою власть и контролировать всё вокруг. Вот с таким человеком все эти люди работали. 

Зейн: И вы пошли на это, хотя последние альбомы продюсировали сами. 

Мэтт: Да, у нас не обошлось без конфликтов, но в целом это был полезный опыт. Мне было полезно поработать с человеком, который способен помыкать мною. Обычно это я всеми командую. 

Зейн: Твой творческий путь начался в Девоне, потом был Лондон, сейчас ты проводишь почти всё время в Лос-Анджелесе. Когда ты думаешь о том, чего ты добился благодаря рок-н-роллу и где именно ты находишься сейчас… То есть, ты, конечно, ещё очень молод, и впереди множество альбомов, но, блин, это же какое-то грёбаное безумие, а не жизнь! 

Мэтт: (смеётся) Было классно. Как ты сказал, мы всего лишь играем на инструментах, и всё такое. Мы начали свой путь вполне традиционно – три парня из старших классов собрались, чтобы играть на инструментах, в то время как музыкальная индустрия переориентировалась на ди-джеев и электронные группы… 

Зейн: …И немного подождала вас, на всякий случай 

Мэтт: (смеётся) Ну да. В общем, мы всегда были аутсайдерами, и у нас не было больших ожиданий, так что всё это стало очень приятным сюрпризом для нас. 

Зейн: И, конечно, не без взлётов и падений. Во всех рок-н-ролльных историях есть похожие эпизоды, и не без причины. Ты знаешь, о чём я. Взять хотя бы то, через что прошёл Крис. Как ты думаешь, почему это постоянно происходит? Может, причина в постоянном давлении, или дело в странности самого этого занятия, в обстоятельствах? Ты прошёл через всё это. Почему участие в группе и успех доводят людей до такого? 

Мэтт: Я думаю, дело в отношениях между людьми, которые постоянно меняются. Это как в браке – бывают очень трудные периоды. И группа, состоящая из взрослых мужчин, тоже это переживает. Мы знаем друг друга с детства, мы как братья, как семья, так что у нас такие же взлёты и падения, как в обычной семье. Когда мы долгое время находимся в дороге, у каждого из нас возникает стресс, связанный с личной жизнью. У каждого дома что-то происходит – семья и так далее. 

Зейн: Это определённая жертва. Большинство людей не задумываются об этом, когда организовывают группы или становятся диджеями. Очень трудно сохранить нормальный образ жизни.  

Мэтт: Да, точно. И тебе также приходится решать споры, подстраиваться под личные нужды, требования и так далее. Это учит тебя общаться с друзьями, поддерживать отношения, помогать друг другу пройти через это…

Зейн: Ты чувствуешь, что сейчас давление уже не так велико, сейчас вы все в хорошей форме, здоровы, какие бы обстоятельства не встали у вас на пути, вы боретесь с ними, как взрослые люди. Я имею в виду, не как дети, крича «Аааааааа».

Мэтт: Да, я думаю, мы наконец-то к этому пришли. Не все из нас, но мы уже почти пришли к этому. Когда тебе слегка за 20, это какое-то сумасшествие, у каждого столько всего происходит… Зейн: Ты бы стал говорить кому-то из друзей в этом возрасте: «Ты слишком слишком много пьёшь?» Это достаточно громкое заявление для тех, кому 20 с небольшим. Мэтт: Да, когда оглядываюсь на это время, то думаю «Вау»…

Зейн: Мы слишком много пили…

Мэтт: Да. А у Криса ещё и много детей, у него 6 детей, и я задумываюсь: «Вау, он пожертвовал так много времени». Мы с Домом так стремились работать всё время, я оглядываюсь назад на некоторые периоды и думаю: «Ого, не могу поверить, что ему пришлось пройти через всё это из- за нас». Я понимаю, почему ему было так сложно в то время. Теперь он совсем другой человек, сильный, здоровее нас всех.

Зейн: И по иронии судьбы, он куда красивее вас двоих…

Мэтт: (смеётся) О да, точно! Он отлично выглядит. Женщины просто тают в его присутствии.

Зейн: Невероятно! Мэтт. За последние несколько лет я заметил одну перемену. Раньше передо мной всегда стояли девушки, когда я играл. А теперь они все переместились к Крису, а передо мной стоят парни- рокеры, которые устраивают мош. (смеётся)

Зейн: Я пытался заняться собой, пока не встретил Криса Корнелла . Я всегда придерживался середины, пил, может, слегка многовато, но в пределах разумного, и я выгляжу на 10 лет старше, чем я есть на самом деле.

Мэтт: Наверное, мне стоило сильнее зажигать в 20.

Зейн: Серьёзно, мне стоило зажигать, как Энтони Кидис.

Зейн: Давай поговорим вот о чём. Вы добавили второй концерт в Staples Center в Лос-Анджелесе. Вы отправляетесь в тур по Америке и будете играть, в том числе, на аренах. Мне кажется, история вашего покорения Америки поучительна. Это не случилось за один день, каждый новый поклонник вам нелегко дался, а теперь арены – ваш формат. От вас этого ждут.

Мэтт: Да, с первыми альбомами всё прошло не так гладко, наш лейбл кинул нас с выпуском второго альбома в Северной Америке.

Зейн: Maverick.

Мэтт: Да. Только в Северной Америке. К счастью, мы были безумно популярны в Европе, туда мы и поехали в тур, в Азию, в Австралию и так далее. Третий альбом мы издали на Warner. Нам пришлось начать с начала, изменить подход. Как-то месяц в туре мы играли для 200-300 человек, в то время как в Европе мы уже практически играли на аренах и стадионах. Мне очень понравилось это, кстати. У меня было чувство, что мы снова стали начинающей группой. Мы классно проводили время в туре. Вдруг ты снова тусуешься с фанатами, и они не общаются с тобой, как со странным парнем, играющем на аренах.

Зейн: Да, как будто ты вернулся назад в те времена, когда ты можешь получить все эти приятые впечатления, но теперь у тебя есть деньги (смеются). Всё отлично, тебе уже не приходится жить на 5 долларов в день.

Мэтт: Да, это было здорово, построить карьеру с нуля, играя на концертах и покупая пиццу для радиостанций (смеётся).

Зейн: Так вот как вы построили карьеру! Классно.

Мэтт: Да… Вот так можно завоевать Америку. Ты приходишь на радиостанцию и говоришь: «Я принёс вам пиццу, поставьте, пожалуйста, мою песню». И ты в эфире, всё просто.

Зейн: Теперь мне остаётся спросить, где, блин, моя пицца пепперони?

Мэтт: В следующий раз обязательно принесу, обещаю.

Зейн: Настало время, когда пора отправиться в дорогу. Мне нравится, что вам удаётся найти свободное время между турами, отдохнуть, это показывает, что вы растёте и становитесь успешнее, контролируете процесс. Но в какой момент ты начинаешь думать: «Арены, арены, когда уже, я хочу поехать в тур и играть на концертах»?

Мэтт: Я с нетерпением жду концертов на аренах, мы так долго готовились к ним, подготовка всего представления заняла около года. Я очень переживаю, я переживаю, потому что когда доходит до реализации, всегда что-то не получается, что-то не работает, приходится что-то отменять, что-то убирать.

Зейн: Скорее всего, так и будет на первых концертах.

Мэтт: Да, определённо. Но мы будем готовы к этому.

Зейн: Где пройдёт первый концерт?

Мэтт: Первый концерт с полноценным шоу пройдёт в Мексике. Мы отыграем там несколько концертов и продолжим в Северной Америке, мы будем в Лос-Анджелесе к концу декабря.

Зейн: Отличное место для концерта, мы на Beats 1 знаем, что в Мексике сейчас многие интересуются музыкой, хорошей музыкой.

Мэтт: Да, а ещё там одни из самых лучших поклонников. Концерты там феноменальные, так что мы сразу поняли, где стоит начать.

Зейн: Да, дроны, врезающиеся друг в друга, будет весело!

Мэтт: Да, точно. Они всё равно будут отлично проводить время, даже не заметят, если что-то пойдёт не так.

Зейн: Что там с дронами? Какие дроны? Там были дроны?

Мэтт: Точно (смеётся).

Зейн: А что после тура? Заглянем в будущее, я знаю, что у вас сейчас промежуточный период, вам важно правильно презентовать альбом, вы этим заняты сейчас. Ты сказал, что вы уже планируете записать новый альбом иначе. Как запись альбома влияет на твою жизнь?

Мэтт: Хороший вопрос, я думал об этом. Я задаюсь вопросом, слушают ли люди, включая меня, альбомы от начала до конца. Поэтому мне захотелось сделать концептуальный альбом, «Drones» близок к этому, одна из причин записывать альбом в том, что в нём есть тема, сюжет.

Зейн: Вы хотите оставить внушительное наследие, сесть и за полгода записать что-то внушительное.

Мэтт: Да, конечно. Это первое, чем мы собираемся заняться. Мы создадим законченное произведение, но в плане формата альбома я не уверен, что это обязательно должны быть 10-12 песен сразу, у людей нет времени на это. Может, стоит выпускать по одной песне.

Зейн: Да, я согласен.

Мэтт: Каждые три или 6 месяцев, по песне, постепенно. Я думаю, альбомы станут скорее ретроспективой лучшего материала за определённый период. Каждые 2-3 года будут отбираться 10 песен.

Зейн: Да, я думаю, в этом диалоге есть две стороны: одна – это все, кроме музыканта, прослушавшие альбом, они думают не о том, о чём их хотел заставить задуматься музыкант.

Мэтт: Да, да.

Зейн: Артисты любят вкладывать большие идеи в одну песню. Это непросто, сказать что-то всего в одной песне. Но мы живём в то время, когда ты можешь донести до публики материал различными креативными способами. Всё возможно. Это очень увлекательно.

Мэтт: Да, я думаем, мы попробуем что-то новое.

Зейн: Ты поклонник снукера? Я люблю в снукере то, что в определённый момент ты оказываешься в ситуации, когда ты не можешь скрывать информацию. Есть ли какая-то информация, касающаяся 2016 года, которой ты бы хотел поделиться на камеру перед сотнями стран? Что-нибудь о ваших планах?

Мэтт: Мне стоит быть очень осторожным…

Зейн: Очень осторожным, ты же не хочешь сболтнуть лишнего.

Мэтт: Мы думали сыграть на Bestival в этом году, но, к сожалению, этого не случилось. ВВС застали меня врасплох, когда я был в Шеффилде.

Зейн: Конечно, я же работал в ВВС, я понимаю их уловки. Я думал, а может у вас есть желание сыграть на Гластонбери снова?

Мэтт: Мы бы очень хотели. Мы играли там дважды, как хедлайнеры, и есть несколько групп, которые играли там трижды, Coldplay играли 3 раза, The Cure…

Зейн: Coldplay, ага, вы и Coldplay, это же главная негласная битва современного рока. Самое время обратиться к этой теме. Вы же прославились в одно и то же время…

Мэтт: Мы пошли немного разными путями, так сказать. Он выбрал более лёгкую музыку, я – более тяжёлую. Это был осознанный выбор, как мне кажется.

Зейн: Я думаю, это было осознано, так вам удаётся взаимодействовать. Ты знаешь, о чём я? Когда вы были невероятно популярны, они собирались с силами, когда они были на вершине, вы собирались с силами.

Мэтт: Мы всё делаем по очереди.

Зейн: Хотел узнать, а кто из вас первый переехал в Лос-Анджелес?

Мэтт: Я.

Зейн: С точки зрения географии ты всегда хотел быть на шаг впереди Криса Мартина.

Мэтт: Наши пути были до странного похожи во многих аспектах. Не все знают, что мы родом из одних мест, я из Девона, и он из юго-западного Девона, Эксетера. Я ходил в колледж в том же городе, что и он.

Зейн: Я этого не знал. Просто интересно, что вы одновременно проделали такой похожий путь.

Мэтт: Да. Он отличный парень, мы многому научились друг у друга за все эти годы, дали друг другу хорошие советы, мы хорошие друзья.

Зейн: Кто ещё помог тебе, как думаешь, у кого ты чему-то научился? Мне кажется, это немного неловко, когда ты встречаешь на своём пути людей, чей опыт похож на твой, они, возможно, помогают тебе по-новому взглянуть на себя.

Мэтт: Возможно, Дэйв Грол, хотя я встречал его всего несколько раз. То, как он общается с людьми, он такой приятный парень, то как, он обращается с людьми… Знаешь, говорят, что когда идёшь на первое свидание, посмотри, как человек обращается с официантом, чтобы узнать, хороший ли он человек. Он именно такой, он всегда мил ко всем. Это сразу замечаешь в нём.

Зейн: Да, когда общаешься с ним, то чувствуешь, что для тебя в этот момент есть место в его жизни.

Мэтт: Да, точно.

Зейн: И я думаю, это очень важно, особенно, когда ты стоишь здесь за пультом и пытаешься вытянуть информацию из музыкантов, которые записывают музыку, потому что они не хотят делиться информацией. (смеются). Ты записал альбом «Drones», расскажи мне о нём всё!

Мэтт: Я слышал этот вопрос слишком много раз.

Зейн: На этом интервью заканчивается.

Примечания:

• «Это – Spinal Tap» («This is Spinal Tap») – британский фильм о вымышленной рок-группе. В одном из эпизодов участник группы во время исполнения песни никак не мог выбраться из «кокона». 
  
• «Большой побег» (The Great Escape) – фильм 1963 года. Готовясь к побегу из лагеря, заключённые рыли три тоннеля, которые назвали «Том», «Дик» и «Гарри». 
• Эпизод с «чехлом» :

Взято из Banana Gelaxy.