Q magazine "Muse, The Greatest Show on Earth" - Muse, Величайшее шоу на Земле [2016]

Мэтт Беллами в шутку называет свою группу "всемирными послами страха и паранойи". По мнению Дориана Лински, присоединившегося к Muse в дороге и на сцене во время их пребывания в Канаде, они к тому же проповедники экстравагантности и чрезмерности. Дроны, сцена 360°, видеоэкраны, платформы-стрелки… Muse везут самое причудливое рок-шоу планеты в город, расположенный неподалеку от вас.

MQ-9 Reaper, созданный компанией General Atomics, – это беспилотник, используемый военно-воздушными силами США для разведки и точечных ударов. Именно такая модель отправила на тот свет  Мухаммада Эмвази, члена "Исламского государства", известного как Джихади Джон.

Собственный Reaper есть и у Muse. Это затаившийся за кулисами квебекского развлекательного центра "Vidéotron" воздушный объект в форме бомбардировщика, наполненный гелием, шести метров в длину и пяти в ширину, изготовленный из черной полиэфирной ткани. Каждый вечер во время кульминации "Глобалиста", безумной мини-оперы о диктаторе, уничтожающем мир, Reaper зловеще проплывает над залом. Есть еще дюжина светящихся дронов-шаров, которые во время шоу исполняют запрограммированный воздушный танец, напоминая дружелюбных инопланетных существ.

По крайней мере, так было задумано. Однако экспериментальные дроны, разработанные для Muse нидерландской компанией, менее надежны, чем MQ-9. Технология дронов еще не использовалась в туре. Их нужно постоянно упаковывать, перевозить, распаковывать и заново настраивать, так что каждый раз не знаешь, получится ли все, как надо. "У нас целая куча технических новинок, – говорит неутомимый менеджер Глен Роу. – По правде говоря, слишком много для одного тура. Поэтому довольно велик риск, что многое пойдет не так".

Довольно редко все дроны, используемые в шоу, остаются на своих заранее определенных местах. Концерты в Лас-Вегасе и Сан-Диего пришлось перенести, а в Техасе дронов не было. Выступление в Детройте стало настоящей катастрофой. Сначала Беллами застрял в лифте, который доставляет его на сцену. Потом дроны-шары начали падать, как мухи. Наконец, огромный Reaper потерял высоту, и толпа разорвала его на части.

"Мне жаль Детройт, – говорит Мэтт Беллами, вокалист, гитарист и генератор безумных и непрактичных идей. –  Я даже хотел бы вернуться и отыграть там заново. Когда происходит нечто подобное, ты спрашиваешь себя: что мы сделали не так? Но все же оно того стоит. Если все срабатывает, это настоящее волшебство. Люди уходят с ощущением, что они увидели нечто большее, чем обычный рок-концерт. Нечто театральное. Нечто со смыслом". Он улыбается: "Мы немного перемудрили в этот раз. Мы зашли слишком далеко, но в хорошем смысле".

В восторженной рецензии на декабрьский концерт Muse в Лос-Анджелесе журнал Billboard назвал их "последней из великих стадионных рок-групп". Пожалуй, в этом есть доля истины.

Канада в январе – испытание не для слабонервных. Температура опускается до минус 26, а река Св. Лаврентия, текущая через Квебек, превращается в огромный каток, запорошенный снегом. Тем не менее, Глен Роу настаивает, чтобы мы куда-нибудь пошли. Роу придерживается кредо "Spinal Tap" – "Всегда отлично проводи время" – и постоянно придумывает какие-то развлечения: полет в аэротрубе в Санкт-Петербурге, игра в поло в Аргентине, автомобильные гонки в Вегасе. Сегодня нам предстоит керлинг.

   Мы находимся в клубе на окраине города, и Крис Уолстенхолм, басист Muse, новичок в керлинге, подозрительно смотрит на лед. Позади него столпились подростки, узнавшие рок-звезд. Они наблюдают за нами сквозь стекло. "Было бы неловко упасть на задницу на публике", – замечает он. Беллами уже играл в керлинг и готов посоревноваться.

  Керлинг требует точности. Нужно разогнать по льду камень так, чтобы он остановился как можно ближе к центру мишени, расположенной в конце дорожки. Беллами никак не может рассчитать скорость, и его камень скользит по льду слишком быстро. "Стоп, стоп, – кричит он после того, как камень вылетает за мишень и врезается в заднюю стену. – Перелет. Я все время бросаю слишком сильно".

  Беллами в шутку называет Muse "всемирными послами страха и паранойи". Они также проповедники экстравагантности и чрезмерности в лучших традициях "Стены", "Войны миров", "2112" группы Rush, "Diamond Dogs" Боуи и Queen в целом – когда рок дерзко и красиво вторгается на территорию фантастических фильмов, комиксов и музыкального театра. Разумеется, некоторым людям подобные амбиции кажутся глупостью, но есть и те, кого в современных рок-группах привлекает изысканная инаковость. Для таких людей Muse – единственные в своем роде.

  Группа была настолько впечатлена грандиозной стадионной постановкой "Стены" Роджера Уотерса, что решила присвоить ее продюсера Криса Кенси. "Дэвида Гилмора, прежде всего, заботит музыка, – говорит Крис, высокий 54-летний мужчина с тронутыми сединой волосами. – Роджеру Уотерсу важно то, как эта музыка преподносится, история, которая за ней стоит. Muse больше похожи на Роджера, чем на Дэвида. Они постоянно гонятся за чем-то передовым, за тем, чего еще никто не видел. Публика сейчас капризна. Чтобы снести ей крышу, нужно очень постараться. В этом шоу задействованы новейшие технологии, и это способно изменить отношение людей к концертам".

   В этот раз Muse действительно хотели вернуться к корням. Они начали запись "Drones" с репетиций в подвале дома Беллами и запустили тур в марте, отыграв несколько концертов в клубах. Ходили разговоры о более простых декорациях на закрытых площадках.

"Как видите, это не сработало, – говорит Дом Ховард, "рожденный для рока" и весьма уверенный в себе ударник Muse, сидя в гримерке центра "Vidéotron". – Все разрастается само по себе. Идея о том, чтобы убрать все лишнее, звучит неплохо, но в действительности мы бы по всему этому скучали. Мы ничего не можем с этим поделать. Нам хочется, чтобы люди уходили с концерта, думая: "Мать твою! Это же самое лучшее, что я видел в своей жизни!"

 "Это люди, мыслящие прогрессивно и нестандартно, – говорит Роу, с 2000-го года помогающий Muse воплощать их фантазии в жизнь. – Они устроены иначе. У них достаточно смелости, чтобы пробовать новое, даже если что-нибудь может взорваться рядом и лишить одного из них ноги или руки".

   Жуткая анатомическая картина, но вы уловили суть.

   Muse начинали свой путь в период расцвета звукозаписывающей индустрии, но их мастерство концертных исполнителей, а также бурное воображение помогли им преуспеть, когда все кардинально изменилось. Они заключили контракт в 1998, когда мэйджор-лейблы еще купались в деньгах, но они всегда знали, что именно концерты, а не радиохиты помогут им пробиться, и потому неустанно выступали. Имея только три сингла в горячей сотне Billboard, они способны заполнить арены по всей Северной Америке. В увядающей индустрии, где серьезные деньги можно заработать только в турах, Muse чувствуют себя уверенно.

На самом высшем уровне рок-музыка, собирающая арены и стадионы, подобна гонке вооружений. Когда цены на билеты подскакивают, публика начинает ждать от концертов чего-то большего. Люди жаждут зрелища, способного вызвать возгласы удивления и священный трепет. Вряд ли можно обвинить группу, которая использовала в прежних турах пирамиды, постаменты, акробатов и роботов, в том, что она недостаточно старалась. Однако Уолстенхолм считает, что все предыдущие декорации "по сути, были огромными экранами различной формы". В этом туре используется вращающаяся сцена с расходящимися в разные стороны узкими платформами-стрелками. Помимо дронов, есть видеоэкран 360°, голографические изображения, проецирующиеся на тончайшее сетчатое полотно, лучи, управляемые закрепленными на пиджаках музыкантов сенсорами, а также полицейский спецназ, состоящий из переодетых членов техперсонала. Чтобы воплотить в реальность весь этот хайтековский пафос, нужно немало смелости и склонности к авантюризму, которые Ховард резюмирует фразой "К чертям всё, давай сделаем это!"

"Нас спрашивали во время каждого тура: как вы сможете превзойти самих себя? – признается барабанщик. – Я не знаю. Мы не можем постоянно делать нечто еще более грандиозное. Может быть, нужно просто не повторяться. Немногие исполнители делают то же самое. Не знаю, почему, – он печально улыбается. – Наверное, потому, что приходится тратить на это все свои деньги".

"Q" обращает внимание Беллами на диссонанс между "песнями о невинных людях, убиваемых роботами", и использованием тех же самых технологий для создания крутого шоу.

"Но ведь для кино это обычное дело, – возражает он. – Есть триллеры, поднимающие серьезные темы, вроде войн или политики. Я не понимаю, почему в музыкальном мире должны быть запретные территории. Существует ли музыкальная версия "Звездных войн"? Музыканты больше склонны вдохновляться темой любви. А мне кажется, что людям порой хочется соприкоснуться с чем-то темным, необычным".

   У Беллами кинематографическое мышление. Он предпочитает смотреть фильмы, а не слушать музыку, и в процессе работы над "Drones" представлял себе это как "сюрреалистический фильм". Если бы Muse были персонажем фильма, то они были бы тем парнем из "Безумного Макса: Дорога ярости", который играл на источающей огонь гитаре, будучи привязанным к переду грузовика, несущегося по пустыне.

   Двумя днями раньше, в Монреале. Чертовски холодно. Этот город – родина компании "Moment Factory", создавшей для этого тура ультрасовременные визуальные эффекты, и сегодня ее представители устраивают афтепати в модном и шумном баре с обшитыми деревом стенами. Пока диджей проигрывает непростительный ремикс на "Black Hole Sun" Soundgarden, представитель "Q" знакомится с обладательницей удивительной андрогинной внешности по имени Мирелль Шампейн. Она объясняет, что снималась для видеоряда шоу, но не так просто распознать в ней гигантского андроида с серебристой кожей и сверкающими глазами.

   Один из столов бара заставлен алкоголем, включая водку Belvedere и светящуюся винтажную бутылку Dom Pérignon. Беллами, одетый в белую футболку и серую вязаную кофту, незаметно подходит к штатному сотруднику "Q" и приподнимает бровь: "Вот как можно понять, что ты перешел на темную сторону. Тебя приводит в восторг светящийся алкоголь". Он говорит о том, что живет в Лос-Анджелесе, потому что хочет быть ближе к своему сыну Бингему и экс-подруге. С актрисой Кейт Хадсон после расставания в 2014 году они остались друзьями. Чаще всего Беллами проводит время с собратьями-британцами, но этот город сделал его более общительным и открытым.

"Когда вы переезжаете в L.A., поначалу вам кажется, что все эти счастливые люди, которых вы видите, неискренни. Но через два-три года вы понимаете, что они действительно счастливы".

  После выступления в Квебеке Muse и несколько человек из техперсонала направляются в уютный кирпичный паб, напоминающий пивной подвал в Праге. В процессе потребления алкоголя они придумывают звучные имена для карьеры порнозвезд. Уолстенхолм побеждает с "Бруно Эвондейл", Беллами оказывается на втором месте с "Киппер Бингем", а Ховард, к его великому огорчению, довольствуется последним местом со своим "Мопси Мармсбери".

   Беллами потягивает пиво, Ховард наслаждается красным вином, а Уолстенхолм, бросивший пить в 2009 году, опорожняет одну за другой бутылки безалкогольного Bitburger. Его уже не беспокоит то, что рядом с ним кто-то употребляет алкоголь. Этот добродушный отец шестерых детей, проживающий в графстве Суррей и расслабляющийся во время тура при помощи футбола, излечился от алкогольной зависимости довольно прозаично. Его воспоминания о ранних турах расплывчаты, хотя некоторые "приятные эпизоды" запечатлелись в памяти. Однажды пришло время повзрослеть и изменить жизнь. "Я стал ощущать эмоциональную связь с внешним миром, – говорит он. – Когда ты пьян, ты не обращаешь особого внимания на то, что происходит вокруг".

   Он  рассказывает о первых годах группы, проведенных в девонском Тинмуте, не очень благоприятном для музыкантов месте, о том, что их никогда не приглашали выступить в том или ином пабе во второй раз, потому что они не играли каверы. На их первом концерте в Лондоне публика состояла исключительно из друзей, которых они привезли с собой из Девона на автобусе. Их первый менеджер каждый раз в порыве оптимизма включал в список гостей главных музыкальных экспертов столицы. "Мы потом спрашивали его, сколько из них пришли на концерт, – вспоминает Уолстенхолм. –  Он ответил, что никто".

  И все же они добились своего. Басист сомневается, что молодые группы имеют такие же шансы на успех, потому что сейчас беднеющая музыкальная индустрия благоволит к сольным исполнителям. Только один из 10 наиболее успешных в коммерческом плане альбомов в Соединенном Королевстве был записан группой, а именно Coldplay. В Штатах – ни одного. "Многим ли группам удается записать второй альбом? – спрашивает он. – Группы исчезают так же быстро, как и появляются". Он немного грустит по поводу того, что молодежные группировки ушли в прошлое ("Сейчас молодежь не делится по музыкальным предпочтениям. Все старшеклассники выглядят одинаково") и переживает из-за снижения роли альбомов. "Я все время говорю сыну: слушай альбомы. Попытайся понять группу. Не слушай только отдельные песни".

  Все это наполняет Уолстенхолма невеселыми думами относительно будущего и одновременно побуждает с благодарностью вспоминать прошлое Muse.

"Музыкальная индустрия в полном дерьме. А мы счастливчики, – говорит он,  поднимая очередную бутылку Bitburger. – Я не воспринимаю это как нечто само собой разумеющееся. Но если даже завтра все это закончится, у нас все равно была чертовски прекрасная жизнь".

"Не хотите шоколада?" – интересуется Беллами, протягивая пакетик с элитными сладостями. Довольно трудно распознать в человеке, пьющем мятный чай возле камина в квебекском отеле, сумасшедшего фронтмена, который разбивает свои гитары на сцене. Его также трудно ассоциировать с гламурной личной жизнью – после разрыва с Хадсон он стал встречаться с Элль Эванс, моделью и актрисой, известной, прежде всего, участием в клипе на "Blurred Lines" Робина Тика. Он скорее напоминает беспокойного и слегка неуклюжего умника из Силиконовой долины, который только что продал компании "Google" изобретенное им приложение за полмиллиона, чем рок-звезду. Вне сцены он говорит в два раза быстрее, чем нужно, время от времени издавая короткий смешок, но во время выступлений редко произносит что-либо, помимо отрывистого "спасибо!"

 "Это тот вид сценического искусства, которое я так и не освоил, – говорит он. – Не знаю, как это сходит мне с рук. Когда я пытаюсь говорить что-либо, у меня такое чувство, что я ломаю четвертую стену. Если взять Боно, Криса Мартина или Брюса Спрингстина, то они говорят на одном языке с персонажами своих песен. Но если бы я попытался рассуждать о том же, о чем поется в моих песнях, это было бы несколько наигранно". Он пожимает плечами: "Наверное, я просто ищу отговорки, потому что оратор из меня никудышный".

Действительно, если бы герой песен "Uprising" или "Knights Of Cydonia" обращался к публике, это звучало бы как угроза. Песни Беллами увлекают в воображаемый мир, где романтические герои-повстанцы ведут борьбу с темными силами. Тем не менее, с годами его взгляды стали более рациональными. Люди, жалующиеся на отсутствие песен протеста в 21-ом веке, обычно игнорируют Muse, которые прячутся у всех на виду со своими сердитыми, смешивающими Оруэлла с Кубриком, концептуальными альбомами о войне, капитализме и окружающей среде. Человек, некогда рассуждавший о Дэвиде Айке и придерживавшийся теории заговора относительно 11 сентября 2001 года, стал реалистом (при этом живущий в Лос-Анджелесе Ховард утверждает: "Мэтт лучше подготовлен к концу света, чем я. Если ситуация станет дерьмовой, я сяду на велосипед и отправлюсь к нему домой").

"В юности я вообще не понимал, что происходит в мире – говорит Беллами. – С возрастом я стал лучше видеть, чем вызвано мое недовольство. Я думаю, сейчас я способен более четко формулировать свои мысли. Все стало намного яснее. Я оставил позади мысли о том, что всеми нами управляет какой-то гребаный кукловод".

 Беллами перешел от идеи о том, что "мы все обречены", до призывов "давайте все исправим", хотя обреченность по-прежнему вдохновляет его на лучшие песни. Иногда он напоминает эксперта в области политики, с энтузиазмом рассуждающего о референдумах и децентрализации правительства, историка, описывающего последствия аграрной революции, или ученого, которого беспокоят изменения климата. 

"Организмы, берущие у природы больше, чем им необходимо, со временем вымирают, а мы именно этим и занимаемся – утверждает он. – Таков конечный результат. Думаю, все это знают, но никто ничего не делает".

 Кстати, на прошлых выборах он проголосовал за Партию зеленых.

  Концепции каждого альбома рождаются после пары прочитанных Беллами книг. "Drones" вдохновлен двумя: "Психопат-тест" Джона Ронсона и "Хищник: истоки революции дронов" Ричарда Уиттла.

"Основная тема – это влияние технологий на человечество, – говорит он. – Наш мозг меняется. Все идет к тому, что мы начинаем напоминать машины. Цена, которая платится за повышение продуктивности, огромна: это утрата эмпатии, общения, индивидуальности и культуры. Я не считаю, что люди целиком и полностью ответственны за психопатическое поведение. Проблема кроется в самой системе, которая ставит людей в подобное положение".

Вот откуда взялось его увлечение темой дронов. Президент Обама принимает решение об убийстве, находясь в Вашингтоне, оператор управляет дроном в Неваде, а в Афганистане умирает человек. Дистанция снижает эмпатию.

 Беллами не вращается в кругах сильных мира сего, как Боно, но он встречал Билли и Хиллари Клинтон. "Они кажутся неплохими людьми, очень простыми. Хиллари напоминает мне одну из маминых подруг, но я уверен, что она просто овладела искусством говорить на языке собеседника. Когда она оказывается в одной комнате со мной, то кажется очень общительной и дружелюбной: "О, мне нравится ваша музыка". Но у тебя возникает ощущение, что для них это всего лишь игра в шахматы, в которой они решительно настроены побеждать".

  Тем не менее, идея женщины-президента ему по душе.

 "Мне кажется, если бы все политики были женщинами, мир стал бы гораздо лучше. Мужчины ведут борьбу за природные ресурсы в надежде, что это даст им больше шансов на секс. Именно этим и занимаются мужчины".

 Хорошо, что у самого Мэтта Беллами уже есть подружка. "Я очень счастлив в личной жизни и благодарен за это, – говорит он. – Но когда видишь, что правительства и корпорации сделали с нашей планетой, ведя войны и разрушая экологию, это не может не расстраивать".

Какие из написанных им песен действительно личные?

   "Такие песни, как "Madness", "Dead Inside", "Unintended" – это очевидный выбор, но в каком-то смысле все они личные. Когда я создаю воображаемый антиутопический кошмар, то вкладываю в это частичку себя: а как бы я чувствовал себя в подобной ситуации? В песне "Knights Of Cydonia" есть строчка "никто не возьмет меня живым". У меня действительно было желание бороться, оказывать сопротивление".

   Он делает глоток и продолжает: "Мне больше всего нравится читать письма фанатов, в которых они рассказывают, как прошли через депрессию или травму, и как тексты некоторых наших песен дали им силы выдержать это. Собственно, это главная причина, по которой я этим занимаюсь. Я думаю, что написание и исполнение музыки – это мой вариант самотерапии".

Перед концертом в Квебеке Глена Роу посещает блестящая идея. Он хочет, чтобы представитель "Q" принял участие в шоу. Все кончается тем, что я в составе "полицейского спецназа" марширую по залу под "Straight Outta Compton" группы N.W.A. Мы стоим возле сцены, грозно наблюдая за вопящими фанатами в первом ряду, сердце бешено колотится, а уровень адреналина резко подскакивает. Трудно представить, каково это – отыграть двухчасовой концерт. 

   Во время заключительной части Роу приглашает меня на сцену и вручает металлическую коробку, напоминающую детонатор. Я получаю инструкцию – нажать на красную кнопку в определенный момент на "Mercy", после чего пушки начинают стрелять длинными узкими лентами, которые, перемешиваясь с облаками конфетти, создают в воздухе яркую и ослепительно красивую метель. Это кульминация самого зрелищного рок-шоу, которое только можно вообразить. До следующего концерта.

По словам Роу, Беллами предложил ему три новые идеи для сцены, которые не дают ему уснуть по ночам. Ему кажется, что этот тур, который вобрал в себя целое десятилетие идей, "возможно, является концом главы". Когда Беллами впервые показал коллегам по группе некоторые тексты для "Drones", Уолстенхолм решил, "что он пытается связать воедино кусочки из наших предыдущих альбомов. Словно "Drones" стал итогом всего, что мы попробовали на четырех предыдущих пластинках". Ховард предвидит "радикальный сдвиг".

"Я не буду заниматься чем-то концептуальным, – подтверждает Беллами. – В течение некоторого времени я не буду предпринимать попыток создать еще одну коллекцию песен, объединенных конкретной темой. Для меня это уже достигнутая цель. Думаю, что с каждым альбомом, выходившим перед "Drones", мы все больше приближались к этому, а сейчас мне хочется чего-то неупорядоченного и непредсказуемого".

Если тур в поддержку "Drones", который завершится в июне на Hartwall Arena в Хельсинки, действительно знаменует "конец главы", то это весьма достойный финал. Пока представитель "Q" находится за кулисами, преображаясь из полицейского в простого старого журналиста, по рации раздается восторженный голос члена техперсонала. Наконец-то все 12 дронов-сфер функционируют, как задумано.

   Существует ли музыкальная версия «Звездных войн»? Muse близки к этому. Разве есть кто-то настолько же сумасшедший, чтобы подойти на эту роль?

«Мэтт лучше подготовлен к концу света, чем я. Если ситуация станет дерьмовой, я сяду на велосипед и отправлюсь к нему домой.»

Дом Ховард 

Крис: Я не так часто читаю книги, так как не умею сосредоточиваться. Но мне нравятся автобиографии футболистов. Последнее, что я читал, – это книга Пола Мерсона «Как не быть профессиональным футболистом». 

Дом: Я только закончил «Марсианина» (Энди Уира). Охрененная вещь. В ней много научных рассуждений. Мне вообще нравилась физика в школе. Сейчас хочу посмотреть фильм.

Гаджеты

Мэтт: Я недавно открыл для себя Kindle, и это изменило мою жизнь в туре. Я пропустил тот момент 10 лет назад, когда эта штука только появилась. 

Крис: На Рождество мне подарили гироскутер, это такой минисигвей. Отличная вещь, когда научишься не падать на задницу. Это хороший способ перемещаться по концертной площадке.

Дом: GoPro. Я иногда беру её с собой на сцену. Её также можно прицепить на шлем, когда ездишь на карте.

Самое необходимое 

Мэтт: Девушка. Жизнь в туре становится гораздо легче.

Крис: Я всегда беру с собой PlayStation4. Я в какой-то степени игроман. Это началось, когда я перестал пить и преимущественно сидел дома.

Дом: Всё, что мне нужно, – это кредитка, iPhone и ключи от дома. По сути, это всё, что вообще может понадобиться.

Взято на British Wave.